«ПРАВОСЛАВНЫЕ» МИФЫ ОБ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ
II-6
II-6
МИФ О МОНОФИЗИТСТВЕ АРМЯН
Халкидонитское недоразумение с «Кириллом-диофизитом»
Приводя святоотеческие свидетельства об образе соединения во Христе двух природ и признания их единства как одной природы Бога оплощенного, богословы Древневосточных Церквей задаются закономерным вопросом – если халкидониты считают их монофизитами, то почему же Кирилл Александрийский и другие великие отцы Церкви для них не монофизиты? Ответы на этот вопрос, как это бывает в «православной» апологетике по всем без исключения вопросам, разнятся в зависимости от личных представлений отвечающего. Общий у них лишь исходный тезис, преподносимый как не обсуждаемая аксиома: «Дохалкидонские святые отцы, в том числе и Кирилл, были диофизитами!». Продолжение же может быть любое, от: «Вы все врете, отцы этого не писали!», до: «Отцы это писали, но вы неправильно их понимаете!».
Игнорируя факт официального исповедания Церковью дохалкидонской эпохи природного единства Христова, апологеты халкидонизма любят выцеживать из цитат древних отцов, упоминания о двух природах. Это делается с целью представить все православное богословие Церкви до Халкидона диофизитским. Обычно, из весьма ограниченного списка отцов Церкви творивших еще до Эфесского собора, предлагается некоторое количество цитат, где упоминаются слова «две природы», прямо или даже косвенно. При этом не берется в расчет ни общий смысл цитаты, ни сама тема, которую освещал цитируемый автор. Естественно, особый интерес для верующих в изначальное диофизитство Церкви представляют труды Кирилла Александрийского, поскольку именно он является главным теоретиком и защитником православной христологии.
Так уж сложилось в силу исторических обстоятельств, что самими халкидонитами Кирилл Александрийский признается святым и великим богословом. Это значит, что его учение не может пониматься ими как противоречащее диофизитству. В мифологизированной церковной истории халкидонитов «православный диофизит» Кирилл борется с ересью Нестория, которое что угодно, только не диофизитство. Апологеты халкидонизма попросту отрывают святого Кирилла от его же богословия, зачисляют в ряды тех, против кого он всю жизнь боролся, и объявляют этаким «халкидонитом до Халкидона». Настоящих же сторонников и защитников подлинного Кириллова богословия они считают «впавшими в новодельную ересь монофизитами». Это один из историко-доктринальных подлогов, коими так богато греко-византийское «православие».
Отрицая недвусмысленные высказывания Кирилла о единстве природы Христа, халкидониты увлеченно выискивают диофизитство в его трудах, полагая достаточным для этого самого упоминания о двух природах. Они действительно находят у святителя такие упоминания, при этом упорно «не замечают» того, что Александрийский архиепископ говорил не просто о двух природах, а о двух природах в их реальном единстве. Собственно говоря, они успешно «не замечают» и того, что и нехалкидонские Церкви говорят о том же самом. Когда распространители греческих мифов о монофизитах обвиняют Армянскую Церковь в исповедании одной природы, они не только не видят в этой одной природе единства двух совершенных и не изменяемых в соединении природ, но не видят и того, что Кирилл Александрийский учил тому же самому.
Это пример так называемой «конфессиональной слепоты», когда религиозному сознанию адептов культа становится невыгодным видеть то, что опровергает сами основы их учения и изобличает построенную на лжи критику оппонентов. В таких случаях преданность конфессиональной доктрине портит не только зрение, но и совесть. Как показывает пример многочисленных сект, можно успешно существовать, веруя в ложь как в истину, при этом нещадно критикуя всех вокруг, как заблуждающихся. При этом подлог в интерпретации исторических событий и авторитетных текстов является для них важнейшим инструментом. У так называемых «свидетелей Иеговы», которые прославились изменением смысла библейских текстов произвольными вставками, были хорошие учителя среди тех, кто мнит себя «православными».
Если Кирилл Александрийский в своих «Двенадцати анафематизмах», которые стали главным доктринальным документом Третьего Вселенского собора, настаивает: «Кто дерзает называть Христа человеком богоносным, а не, лучше, Богом истинным, как Сына единого по естеству, так как Слово стало плотью и приблизилось к нам, восприяв нашу плоть и кровь, — анафема», то как его подправить, чтоб никто не усомнился в его диофизитстве? Нужно сделать меняющую смысл сказанного вставку: «… Христа… Богом истинным, как Сына единого (со Отцом) по естеству…». Так, для взирающего на этот шитый белыми нитками «коллаж», направленное против Нестория христологическое утверждение природного единства Христа становится вдруг тринитарным утверждением единства природы Отца и Сына. Получается, будто бы Несторий отрицал единство божественной природы в Троице и за это подвергся от Кирилла анафеме.
Безусловно, «православные» могут сколько угодно обманывать самих себя. Это их конфессиональное дело. Но с этим нельзя выходить наружу. Объективная реальность не подстраивается ни под чью веру, а фальшивки не в состоянии скрыть фактов. Как бы то не было прискорбно для халкидонитов, письменное наследие александрийского святителя категорично и полностью опровергает их миф о «Кирилле-диофизите». Как опровергает оно и то, что Древневосточные Церкви «неправильно понимают Кирилла» и «приняли новодельную монофизитскую ересь». Но было бы невероятным делом, если бы «православные» сдались. Это совершенно невозможно для тех, кто на доктринальном уровне веруют в себя, как в единственно истинных, а в остальных как в заблуждающихся.
Поэтому, когда в полемике халкидонитов с нехалкидонитами вскрывается факт исповедания Кириллом Александрийским единства природы Бога Слово оплощенного, защитники веры в Кирилла-диофизита начинают заходить к проблеме с другой стороны и выискивать для себя иные аргументы. В таких случаях они могут высказывать убеждение, что если сначала Кирилл действительно не был диофизитом, и таки сводил две природы в одну, то позже он якобы осознал свое, ведущее в монофизитство заблуждение и принял диофизитство. Это в их представлении доказывается тем, что Кирилл Александрийский вместе с лидером диофизитов Иоанном Антиохийским (429–443) подписались под примирительным «Согласительным исповеданием» Антиохийской унии, которое, опять таки якобы, является диофизитским.
Тема Антиохийской унии требует отдельного рассмотрения, поэтому здесь остается добавить только то, что записанная в ее исповедании фраза: «ибо (в Нем) совершилось соединение двух естеств», при отсутствии упоминания природного единства в соединении, дает малограмотным халкидонитам надежду, что Александрийский архиепископ отказался от своего прежнего учения и принял диофизитство. Что ж, не знающему контекста, при котором была заключена уния между александрийцами и антиохийцами, такое мнение может показаться верным. Это и действительно оказалось бы правдой, если бы Кирилл после примирения с диофизитами сам стал писать как диофизит, то есть только о двух природах и впредь молчал бы об одной из двух природе. Однако, к прискорбию любителей смотреть на мир сквозь призму конфессиональной мифологии, ничего подобного с Кириллом не произошло.
Правда состоит в том, что именно после унии Кирилл написал большую часть посланий, в которых настаивал на единстве природы Бога Слово оплощенного. Необходимость писать об этом после примирения с «восточными» у Кирилла Александрийского возникла как раз в связи с тем, что сами его сторонники подумали, что в униональном исповедании их предводитель отрекся от собственного же богословия. Более радикальные из них задавались вопросом – как можно идти на примирение и компромиссы с теми, что учат о двух природах после соединения? К таким относился уже процитированный выше пресвитер Евлогий. Более же умеренные кирилловцы спрашивали – можно ли теперь говорить об одной природе, или нельзя? На подобные недоразумения Кирилл отвечал в своих посланиях к Суккенсу Диокесарийскому.
Закрывая тему мнимого диофизитства отцов Церкви до Халкидона нужно обозначить факт, что исповедание соединения двух природ во Христе само по себе не делает их диофизитами. Если бы лишь признание двух природ означало диофизитство, то Армянская и другие Древневосточные Церкви были бы тоже диофизитскими. Но это не так. Диофизитство – это не просто признание и исповедание соединения двух природ во Христе, но принципиальный отказ исповедовать это соединение как природное единство. Халкидонит ни за что и никогда этого не исповедует, поскольку такая вера для него является «монофизитством», и якобы именно против этой веры был созван их Халкидонский собор. Ведь в том и суть диофизитства, что даже после соединения двух природ здесь возможно признавать только те же две природы, но никак не одну, единую.
Игнорируя факт официального исповедания Церковью дохалкидонской эпохи природного единства Христова, апологеты халкидонизма любят выцеживать из цитат древних отцов, упоминания о двух природах. Это делается с целью представить все православное богословие Церкви до Халкидона диофизитским. Обычно, из весьма ограниченного списка отцов Церкви творивших еще до Эфесского собора, предлагается некоторое количество цитат, где упоминаются слова «две природы», прямо или даже косвенно. При этом не берется в расчет ни общий смысл цитаты, ни сама тема, которую освещал цитируемый автор. Естественно, особый интерес для верующих в изначальное диофизитство Церкви представляют труды Кирилла Александрийского, поскольку именно он является главным теоретиком и защитником православной христологии.
Так уж сложилось в силу исторических обстоятельств, что самими халкидонитами Кирилл Александрийский признается святым и великим богословом. Это значит, что его учение не может пониматься ими как противоречащее диофизитству. В мифологизированной церковной истории халкидонитов «православный диофизит» Кирилл борется с ересью Нестория, которое что угодно, только не диофизитство. Апологеты халкидонизма попросту отрывают святого Кирилла от его же богословия, зачисляют в ряды тех, против кого он всю жизнь боролся, и объявляют этаким «халкидонитом до Халкидона». Настоящих же сторонников и защитников подлинного Кириллова богословия они считают «впавшими в новодельную ересь монофизитами». Это один из историко-доктринальных подлогов, коими так богато греко-византийское «православие».
Отрицая недвусмысленные высказывания Кирилла о единстве природы Христа, халкидониты увлеченно выискивают диофизитство в его трудах, полагая достаточным для этого самого упоминания о двух природах. Они действительно находят у святителя такие упоминания, при этом упорно «не замечают» того, что Александрийский архиепископ говорил не просто о двух природах, а о двух природах в их реальном единстве. Собственно говоря, они успешно «не замечают» и того, что и нехалкидонские Церкви говорят о том же самом. Когда распространители греческих мифов о монофизитах обвиняют Армянскую Церковь в исповедании одной природы, они не только не видят в этой одной природе единства двух совершенных и не изменяемых в соединении природ, но не видят и того, что Кирилл Александрийский учил тому же самому.
Это пример так называемой «конфессиональной слепоты», когда религиозному сознанию адептов культа становится невыгодным видеть то, что опровергает сами основы их учения и изобличает построенную на лжи критику оппонентов. В таких случаях преданность конфессиональной доктрине портит не только зрение, но и совесть. Как показывает пример многочисленных сект, можно успешно существовать, веруя в ложь как в истину, при этом нещадно критикуя всех вокруг, как заблуждающихся. При этом подлог в интерпретации исторических событий и авторитетных текстов является для них важнейшим инструментом. У так называемых «свидетелей Иеговы», которые прославились изменением смысла библейских текстов произвольными вставками, были хорошие учителя среди тех, кто мнит себя «православными».
Если Кирилл Александрийский в своих «Двенадцати анафематизмах», которые стали главным доктринальным документом Третьего Вселенского собора, настаивает: «Кто дерзает называть Христа человеком богоносным, а не, лучше, Богом истинным, как Сына единого по естеству, так как Слово стало плотью и приблизилось к нам, восприяв нашу плоть и кровь, — анафема», то как его подправить, чтоб никто не усомнился в его диофизитстве? Нужно сделать меняющую смысл сказанного вставку: «… Христа… Богом истинным, как Сына единого (со Отцом) по естеству…». Так, для взирающего на этот шитый белыми нитками «коллаж», направленное против Нестория христологическое утверждение природного единства Христа становится вдруг тринитарным утверждением единства природы Отца и Сына. Получается, будто бы Несторий отрицал единство божественной природы в Троице и за это подвергся от Кирилла анафеме.
Безусловно, «православные» могут сколько угодно обманывать самих себя. Это их конфессиональное дело. Но с этим нельзя выходить наружу. Объективная реальность не подстраивается ни под чью веру, а фальшивки не в состоянии скрыть фактов. Как бы то не было прискорбно для халкидонитов, письменное наследие александрийского святителя категорично и полностью опровергает их миф о «Кирилле-диофизите». Как опровергает оно и то, что Древневосточные Церкви «неправильно понимают Кирилла» и «приняли новодельную монофизитскую ересь». Но было бы невероятным делом, если бы «православные» сдались. Это совершенно невозможно для тех, кто на доктринальном уровне веруют в себя, как в единственно истинных, а в остальных как в заблуждающихся.
Поэтому, когда в полемике халкидонитов с нехалкидонитами вскрывается факт исповедания Кириллом Александрийским единства природы Бога Слово оплощенного, защитники веры в Кирилла-диофизита начинают заходить к проблеме с другой стороны и выискивать для себя иные аргументы. В таких случаях они могут высказывать убеждение, что если сначала Кирилл действительно не был диофизитом, и таки сводил две природы в одну, то позже он якобы осознал свое, ведущее в монофизитство заблуждение и принял диофизитство. Это в их представлении доказывается тем, что Кирилл Александрийский вместе с лидером диофизитов Иоанном Антиохийским (429–443) подписались под примирительным «Согласительным исповеданием» Антиохийской унии, которое, опять таки якобы, является диофизитским.
Тема Антиохийской унии требует отдельного рассмотрения, поэтому здесь остается добавить только то, что записанная в ее исповедании фраза: «ибо (в Нем) совершилось соединение двух естеств», при отсутствии упоминания природного единства в соединении, дает малограмотным халкидонитам надежду, что Александрийский архиепископ отказался от своего прежнего учения и принял диофизитство. Что ж, не знающему контекста, при котором была заключена уния между александрийцами и антиохийцами, такое мнение может показаться верным. Это и действительно оказалось бы правдой, если бы Кирилл после примирения с диофизитами сам стал писать как диофизит, то есть только о двух природах и впредь молчал бы об одной из двух природе. Однако, к прискорбию любителей смотреть на мир сквозь призму конфессиональной мифологии, ничего подобного с Кириллом не произошло.
Правда состоит в том, что именно после унии Кирилл написал большую часть посланий, в которых настаивал на единстве природы Бога Слово оплощенного. Необходимость писать об этом после примирения с «восточными» у Кирилла Александрийского возникла как раз в связи с тем, что сами его сторонники подумали, что в униональном исповедании их предводитель отрекся от собственного же богословия. Более радикальные из них задавались вопросом – как можно идти на примирение и компромиссы с теми, что учат о двух природах после соединения? К таким относился уже процитированный выше пресвитер Евлогий. Более же умеренные кирилловцы спрашивали – можно ли теперь говорить об одной природе, или нельзя? На подобные недоразумения Кирилл отвечал в своих посланиях к Суккенсу Диокесарийскому.
Закрывая тему мнимого диофизитства отцов Церкви до Халкидона нужно обозначить факт, что исповедание соединения двух природ во Христе само по себе не делает их диофизитами. Если бы лишь признание двух природ означало диофизитство, то Армянская и другие Древневосточные Церкви были бы тоже диофизитскими. Но это не так. Диофизитство – это не просто признание и исповедание соединения двух природ во Христе, но принципиальный отказ исповедовать это соединение как природное единство. Халкидонит ни за что и никогда этого не исповедует, поскольку такая вера для него является «монофизитством», и якобы именно против этой веры был созван их Халкидонский собор. Ведь в том и суть диофизитства, что даже после соединения двух природ здесь возможно признавать только те же две природы, но никак не одну, единую.
