«ПРАВОСЛАВНЫЕ» МИФЫ ОБ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ
II-11
II-11
МИФ О МОНОФИЗИТСТВЕ АРМЯН
Исповедание одной природы и монофизитство
Если не считать фанатиков и неофитов, то уже вряд ли есть среди халкидонитов хотя бы один интересующийся богословием человек, который не знал бы того, что вопреки их конфессиональной мифологии Армянская Церковь исповедует подлинное человечество Христа. Тем не менее, и среди этих знающих все еще немало желающих оболгать армян монофизитами. Не обремененным умом и совестью борцам с чужими «ересями» совершенно не важно, признают ли нехалкидониты Христа человеком. Раз их древние отцы называли армян монофизитами, то и им необходимо продолжать лгать, дабы не признать свою конфессию лгавшей почти полтора тысячелетия. Более не имея возможности приписывать нехалкидонитам отрицание человечества Христова, новоявленные защитники «православия» для продолжения именования их монофизитами не только придумывают «разные монофизитства», но и находят для этого достаточным уже то, что те исповедуют одну, пусть даже единую из Божества и человечества природу Христа.
Логика здесь простая – если «одна природа» по-гречески «моно физис», то исповедующие одну природу во Христе – монофизиты. Разве монофизитство по-гречески не есть единоприродие? Как говорится, «это все знают». На поверхностный взгляд тут все настолько очевидно, что некоторые, не сведущие в тонкостях терминологии, не знающие о межконфессиональном противостоянии и полемическом подвохе армяне, к вящей радости своих «православных» критиков сами себя могут именовать монофизитами. Подобных примеров много даже в широко известных переводных статьях, где некомпетентные в конфессиональных и богословских вопросах толмачи подают читателю армянское слово миабнакутюн (единоприродие, одноприродие) как монофизитство. Это и вовсе вызывает эйфорию среди ищущих лишь повода, дабы обрушиться на Армянскую Церковь своим «праведным гневом».
Но грустная для «православных» полемистов правда в том, что слово «моно» вовсе не переводится как «одна» и даже не является числительным. Его нельзя поставить в ряд «одна, две, три…» и нельзя сделать противопоставления – «одна природа или две природы». Числительное «одна», по-гречески, – «миа», а сочетание слов «одна природа», или, что тоже самое «единая природа» будет «миа физис». Именно с этих слов начинается знаменитая христологическая формула Александрийской богословской школы, воспринятая святым Кириллом у Афанасия Великого – «миа физис ту Теу Логу сесаркомени», которая дословно переводится как «одна природа Бога Слово оплощенная». Хотя сами отцы не увлекались составлением звучных названий для доктрин и ничего не знали про всякие «физитства», все же впоследствии исповедующими христологию единоприродия было для себя принято корректное, указывающее на суть исповедания обозначение – миафизитство. По-армянски, как о том было сказано выше, миабнакутюн.
Слово же «моно» является ограничительным наречием при подразумеваемом, а иногда и не подразумеваемом числительном, и переводится на русский как «только». При подразумеваемом числительном «моно» может быть переведено как «только один», что можно выразить одним словом «единственный». Вот иные смыслы, которые может создавать это наречие – «всего», «не больше, чем», «как раз», «исключительно», «ничего другого кроме» и тому подобное. При этом ограничительное наречие не только может подразумевать числительное «один», как вместе с самим числительным, так и без него, но в некоторых случаях числительное в переводе может подменить собой наречие, само по смыслу став этим наречием. То есть, если в переводе вместо «только» поставили просто «один», то это не означает, что наречие стало числительным, но что числительное было использовано как наречие.
Вот лишь один пример того, как переведено ограничительное наречие «моно» в Новом Завете (Деян.18:25), или как оно, не меняя смысла, могло быть переведено с использованием числительного:
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только (монон) крещение Иоанново».
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только одно (монон) крещение Иоанново».
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная одно (монон) крещение Иоанново».
Человеку знающему, что на самом деле означает «моно», понятен заложенный в слово «монофизитство» ограничительный смысл, как указание на признание во Христе только божественной, то есть единственной природы. Именно поэтому монофизитство может пониматься исключительно как докетическое учение, и никак иначе. Собственно, в отличие от современных апологетов халкидонизма с их «разными монофизитствами», против этого не стал бы возражать уже упоминавшийся автор или первый из популяризаторов слова «монофизиты» преподобный Анастасий Синаит. Он не пытался придать ограничительному наречию «моно» смысл числительного, но уверенно настаивал на том, что армяне являются монофизитами именно потому, что исповедуют докетизм, согласно которому «Христос есть только одно (монин) чистое Божество, лишенное всякой примеси плоти и души».
Для чего же еще придумывать религиозным оппонентам указывающее на докетизм именование, как не для того, чтоб приписать им само докетическое исповедание? Проблема в том, что древних идеологов халкидонизма мало интересовало соответствие придуманного ими названия реальному вероисповеданию нехалкидонитов. Им необходимо было показать свою православность на фоне еретизма оппонентов, а уж какими средствами это достигалось, не суть важно. Очевидно, что ложное именование исповедующих одну, единую из двух природу монофизитами как раз и было нужно для того, чтобы выставить их еретиками-докетами, отступившими от изначальной истины и теперь отвергающими человечество во Христе. Это в свою очередь доказывает то, что халкидониты, не сумев разумными аргументами самим себе доказать еретичность святоотеческой христологии единоприродия, просто вынуждены были прибегнуть к подлогу.
К счастью, в наш просвещенный век даже сообщество халкидонитов состоит не из одних только бездумных ригористов. Есть люди способные отказаться от прежней конфессиональной лжи, уничижительных полемических штампов и начавшие пользоваться по отношению к нехалкидонитам корректной терминологией. Сложно сказать, где и когда среди халкидонитов было впервые введено в употребление обозначение христологии единоприродия как миафизитства, но этот термин уже прижился в разных языках, и достаточно широко распространился. Даже среди русских этот термин известен, и используется всеми, кроме выше помянутых фанатиков и неофитов. Ну куда же без них? Во все времена и во всех религиях «несгибаемые» стоят и будут стоять на своем до конца, на каждый аргумент давая свое возражение.
Возражение «православных» маргиналов против термина «миафизитство» есть, и сводится оно к тому, что «миа» нельзя использовать в сложных словах. Утверждается, что в подобных «единоприродию» случаях непременно должно использоваться слово «моно». Например, «одноглазый» – «монофталмос». Однако это возражение лукаво, поскольку все выражения типа «одноглазый» подразумевают именно единственность (единственность глаза), а не численность, и уж тем более не единство по соединению. Кроме этого, название христологической доктрины обязано отражать суть исповедания, иначе в нем нет смысла. Попытка переформатировать исповедание одной природы очеловечевшегося Бога в монофизитство искажает суть христологического исповедания нехалкидонитов и придает ему отчетливый признак ереси. Но ведь именно это и нужно возражающим?
Логика здесь простая – если «одна природа» по-гречески «моно физис», то исповедующие одну природу во Христе – монофизиты. Разве монофизитство по-гречески не есть единоприродие? Как говорится, «это все знают». На поверхностный взгляд тут все настолько очевидно, что некоторые, не сведущие в тонкостях терминологии, не знающие о межконфессиональном противостоянии и полемическом подвохе армяне, к вящей радости своих «православных» критиков сами себя могут именовать монофизитами. Подобных примеров много даже в широко известных переводных статьях, где некомпетентные в конфессиональных и богословских вопросах толмачи подают читателю армянское слово миабнакутюн (единоприродие, одноприродие) как монофизитство. Это и вовсе вызывает эйфорию среди ищущих лишь повода, дабы обрушиться на Армянскую Церковь своим «праведным гневом».
Но грустная для «православных» полемистов правда в том, что слово «моно» вовсе не переводится как «одна» и даже не является числительным. Его нельзя поставить в ряд «одна, две, три…» и нельзя сделать противопоставления – «одна природа или две природы». Числительное «одна», по-гречески, – «миа», а сочетание слов «одна природа», или, что тоже самое «единая природа» будет «миа физис». Именно с этих слов начинается знаменитая христологическая формула Александрийской богословской школы, воспринятая святым Кириллом у Афанасия Великого – «миа физис ту Теу Логу сесаркомени», которая дословно переводится как «одна природа Бога Слово оплощенная». Хотя сами отцы не увлекались составлением звучных названий для доктрин и ничего не знали про всякие «физитства», все же впоследствии исповедующими христологию единоприродия было для себя принято корректное, указывающее на суть исповедания обозначение – миафизитство. По-армянски, как о том было сказано выше, миабнакутюн.
Слово же «моно» является ограничительным наречием при подразумеваемом, а иногда и не подразумеваемом числительном, и переводится на русский как «только». При подразумеваемом числительном «моно» может быть переведено как «только один», что можно выразить одним словом «единственный». Вот иные смыслы, которые может создавать это наречие – «всего», «не больше, чем», «как раз», «исключительно», «ничего другого кроме» и тому подобное. При этом ограничительное наречие не только может подразумевать числительное «один», как вместе с самим числительным, так и без него, но в некоторых случаях числительное в переводе может подменить собой наречие, само по смыслу став этим наречием. То есть, если в переводе вместо «только» поставили просто «один», то это не означает, что наречие стало числительным, но что числительное было использовано как наречие.
Вот лишь один пример того, как переведено ограничительное наречие «моно» в Новом Завете (Деян.18:25), или как оно, не меняя смысла, могло быть переведено с использованием числительного:
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только (монон) крещение Иоанново».
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная только одно (монон) крещение Иоанново».
«Он был наставлен в начатках пути Господня и, горя духом, говорил и учил о Господе правильно, зная одно (монон) крещение Иоанново».
Человеку знающему, что на самом деле означает «моно», понятен заложенный в слово «монофизитство» ограничительный смысл, как указание на признание во Христе только божественной, то есть единственной природы. Именно поэтому монофизитство может пониматься исключительно как докетическое учение, и никак иначе. Собственно, в отличие от современных апологетов халкидонизма с их «разными монофизитствами», против этого не стал бы возражать уже упоминавшийся автор или первый из популяризаторов слова «монофизиты» преподобный Анастасий Синаит. Он не пытался придать ограничительному наречию «моно» смысл числительного, но уверенно настаивал на том, что армяне являются монофизитами именно потому, что исповедуют докетизм, согласно которому «Христос есть только одно (монин) чистое Божество, лишенное всякой примеси плоти и души».
Для чего же еще придумывать религиозным оппонентам указывающее на докетизм именование, как не для того, чтоб приписать им само докетическое исповедание? Проблема в том, что древних идеологов халкидонизма мало интересовало соответствие придуманного ими названия реальному вероисповеданию нехалкидонитов. Им необходимо было показать свою православность на фоне еретизма оппонентов, а уж какими средствами это достигалось, не суть важно. Очевидно, что ложное именование исповедующих одну, единую из двух природу монофизитами как раз и было нужно для того, чтобы выставить их еретиками-докетами, отступившими от изначальной истины и теперь отвергающими человечество во Христе. Это в свою очередь доказывает то, что халкидониты, не сумев разумными аргументами самим себе доказать еретичность святоотеческой христологии единоприродия, просто вынуждены были прибегнуть к подлогу.
К счастью, в наш просвещенный век даже сообщество халкидонитов состоит не из одних только бездумных ригористов. Есть люди способные отказаться от прежней конфессиональной лжи, уничижительных полемических штампов и начавшие пользоваться по отношению к нехалкидонитам корректной терминологией. Сложно сказать, где и когда среди халкидонитов было впервые введено в употребление обозначение христологии единоприродия как миафизитства, но этот термин уже прижился в разных языках, и достаточно широко распространился. Даже среди русских этот термин известен, и используется всеми, кроме выше помянутых фанатиков и неофитов. Ну куда же без них? Во все времена и во всех религиях «несгибаемые» стоят и будут стоять на своем до конца, на каждый аргумент давая свое возражение.
Возражение «православных» маргиналов против термина «миафизитство» есть, и сводится оно к тому, что «миа» нельзя использовать в сложных словах. Утверждается, что в подобных «единоприродию» случаях непременно должно использоваться слово «моно». Например, «одноглазый» – «монофталмос». Однако это возражение лукаво, поскольку все выражения типа «одноглазый» подразумевают именно единственность (единственность глаза), а не численность, и уж тем более не единство по соединению. Кроме этого, название христологической доктрины обязано отражать суть исповедания, иначе в нем нет смысла. Попытка переформатировать исповедание одной природы очеловечевшегося Бога в монофизитство искажает суть христологического исповедания нехалкидонитов и придает ему отчетливый признак ереси. Но ведь именно это и нужно возражающим?
