«ПРАВОСЛАВНЫЕ» МИФЫ ОБ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ
II-22
МИФ О МОНОФИЗИТСТВЕ
Отец «православной» мифологии о монофизитах
То, что введенное в оборот в конце седьмого века слово «монофизитство» обозначало докетизм, свидетельствует, что именно к этому времени «православные» окончательно убедили себя в том, что нехалкидониты не признают во Христе человечества. Вернее, так убедили серую церковную массу Анастасий Синаит и прочие «лидеры общественного мнения». Простой халкидонитский народ и его малограмотное духовенство должны были верить и утешаться мыслью, что они в единственной и спасительной истине, а остальные гибнут в безумных ересях, поэтому имперской Церковью была создана и поддерживалась система пропагандистской самодезинформации. Преподобному Анастасию и его соработникам по «просвещению» из идеологических соображений приходилось лгать об оппонентах, как о заблуждающихся, самих себя же восхвалять, как хранителей истины. Тут прямо напрашивается аналогия с советской пропагандой, которая вполне успешно внушала людям веру в то, что «Запад загнивает, а учение Маркса всесильно, потому что оно верно».
Обычные верующие греко-византийского «православия» и их не обремененное большими познаниями духовенство действительно не знали, во что там верят те армяне и прочие «монофизиты», и вряд ли бы они поверили встретившемуся армянину, если бы тот сказал им, что думают они о нем неправильно. Христианин обязан верить только тому, чему учит Церковь, которая, как известно, столп и утверждение истины (1Тим.3:15). А что там под «учит Церковь» скрывается конфессиональная пропаганда, то простому человеку знать не нужно, и даже вредно. Анастасий же Синаит не мог не знать чему учат те, кого он обзывал монофизитами, поскольку был не только пропагандистом, но и профессиональным полемистом, сталкивавшимися с нехалкидонитами в живом богословском общении. По крайней мере так о нем говорят. А это значит, что он не только имел все возможности узнать от собеседников, чему учат в других Церквях, но и на свои попытки обвинить их в ересях получал отповедь с ответными обвинениями.
Вероятно, именно это последнее обстоятельство и подвигло его к поиску аргументов для оправдания своих конфессиональных верований, и эти «аргументы» стали основой его трактата «Путеводитель», в котором он написал ставшие знаменитыми слова о неразбавлении вина водой монофизитами. Но! Эта, по форме похожая на пособие для подготовки полемистов книга совершенно не подходит для такой цели. Мало того, что Синаит лжет о вероучении нехалкидонитов, укореняя читателя в неправильных представлениях об их исповедании, он и не дает реальных ответов, которые могли бы подвигнуть оппонентов к признанию собственной неправоты. Вместо этого полемисту предлагается прийти к кому-то, и начать изобличать его в ереси, которой он не исповедует. Отсюда вывод – обсуждаемая книга «святого» Анастасия рассчитана исключительно для внутренней аудитории, дабы очередной легковерный невежда мог вдохновиться тем, как легко «православие опровергает ереси».
Письменное творчество преподобного Синаита слабо убеждает в том, что он мог победить кого-то в богословской полемике. Но это творчество доказывает то, что именно он является отцом «православной» мифологии о монофизитах. Возможно, он не был первым, кто стал распространять неправду о нехалкидонитах, как представляющих Христа только Богом, возможно даже не он придумал слово «монофизиты», но именно в его сохранившихся трудах достоверно появляется и то, и это. Все предыдущие халкидонитские писатели, даже считая богословие нехалкидонитов еретическим, созданным Евтихием или еще кем-то, описывали и критиковали именно учение нехалкидонитов. Синаит же лгал как дышал. Можно даже предположить, что по-своему гениальная мысль о том, что «чем ложь больше и чем она отъявленнее, тем скорее в нее поверят», принадлежит вовсе не доктору Геббельсу. Но лживостью достоинства «святого» Анастасия не заканчиваются. Сам способ письменного общения с абстрактными оппонентами у него построен на принципах используемых мошенниками и манипуляторами.
Главный принцип Синаитовской книжной полемики – это отвечать вопросом на вопрос, и даже предварять вопросом возможный вопрос оппонентов. Никаких прямых ответов по существу обсуждаемой темы он никогда не дает. Напротив, предлагая гипотетическому «православному» заготовки для общения с существующими лишь в его воображении монофизитами, Синаит ставит только одну цель – показать читателю, как те монофизиты впадут в ступор от услышанного «аргумента». Ирония ситуации в том, что если бы все это говорилось Синаитом в живом общении реальному, разбирающемуся в богословии нехалкидонту, тот действительно впал бы в ступор от непрекращающегося ерничанья, желания выставить оппонентов малоумными, обилия откровенной ахинеи и не имеющих логического завершения мыслей. Некоторые вопросы и утверждения Синаита зависают в воздухе, как если бы он отвлекся и переключился на другую тему. Даже когда «святой» Анастасий пытается отвечать по теме, он все равно говорит не о том.
Так, например, Синаит показывает своему «православному» читателю, как тому нужно полемизировать в случае обвинений в исповедании «безыпостасной человеческой природы» Христа. Подглава в несколько строк так и называется «Опровержение общеизвестного положения всех монофизитов, гласящего, что нет природы неипостасной». Преподобный лжец конечно же знал и косвенно признал, что те, кого он тут же обвиняет в докетизме, не просто признают человечество Христово, но исповедуют это человечество полнее, нежели сами халкидониты, с их подобным аполлинаризму исповеданием только божественной ипостаси. Обычно нехалкидониты спрашивают – почему халкидонитский Христос, который и есть ипостась, только Бог, а не едино Бог и человек. Однако, Синаит не озвучивает этого вопроса, зато строит свой ответ так, как если бы отвечал несторианам на их вопрос – почему не две ипостаси:
«Вопрос православного: "Говоря о двух рождениях относительно Христа, то есть о рождении [Его] прежде [всех] век от Отца по Божеству и о рождении в последние времена от Девы по человечеству, прежде ответь нам: бывает ли рождение безипостасным? – Тогда мы скажем вам, бывает ли природа неипостасной". Ведь в собственном смысле слова "рождение" есть добавление ипостаси в тождестве природы. Стало быть, как происшедшие в единой Ипостаси Бога Слова два рождения не произвели добавления ипостаси к Нему, так Он не воспринял и добавления лица из двух соединенных по ипостаси природ. Поэтому, когда еретики, стремясь привести нас в замешательство, вопрошают: «Бывает ли природа неипостасной?», им следует отвечать таким вопросом: «Бывает ли рождение безличным?» Ибо где [происходит] новое рождение, там становится известным и добавление лица».
Богослов Армянской Церкви тут не услышит для себя ответа на вопрос – как может быть природа без являющей ее ипостаси, зато «православный» читатель вдохновится от того, как лихо осадили еретиков.
