Недоразумение с тленностью и нетленностью

«ПРАВОСЛАВНЫЕ» МИФЫ ОБ АРМЯНСКОЙ ЦЕРКВИ

II-27

МИФ О МОНОФИЗИТСТВЕ АРМЯН

Недоразумение с тленностью и нетленностью

Одним из элементов «православного» мифа о монофизитстве армян является тема тленности и нетленности тела Христова. Об этом всегда вспоминают в последнюю очередь, когда иных аргументов в доказательство еретичности армян уже не остается. Логика сюжета сводится к следующему – если Иисус Христос не только Бог, но и истинный человек, то Его плоть должна быть такой же тленной как у нас. Поскольку же Армянская Апостольская Церковь признает плоть Господа нетленной, то отсюда вывод – для армян плоть Христова не такая как у нас, а какая-то особая, божественная. А это уже едва ли не открытое признание армянами своего монофизитства.

К прискорбию всех верующих в «монофизитов», перед нами еще одна полемическая пустышка. Это пустышка уже потому, что в вопросе тленности-нетленности само византийское «православие» имеет то же мнение, что и Армянская Церковь. Ирония ситуации состоит в том, что приписывающие монофизитство армянскому богословию из-за исповедания нетленности тела Христова, на самом деле не знают ни самой этой богословской проблемы, ни даже того, чему учит их собственная церковная традиция. Именно поэтому данный «аргумент» используется в последнюю очередь, причем исключительно неграмотными ригористами. Только невежда может критиковать конфессиональных оппонентов за то, что сам обязан исповедовать.

Впрочем, нельзя свести несостоятельность обсуждаемого аргумента к неграмотности тех, кто его использует. Они лишь жертва своего официального, хитро запутанного богословия, по которому «православные» действительно считаются исповедующими тленность плоти Христовой, хотя в реальности это не так. Изначально, в единстве с латинянами, греко-халкидониты как и положено диофизитам признавали тленного Христа. Однако под влиянием идеологов криптомиафизитства отказались от этого, усвоив нетленнические представления, аналогичные тем, которые отстаиваются богословами Армянской Церкви. Чтобы понять, как это возможно и как это произошло, нужно заглянуть в суть и историю вопроса.

Да, связь между миафизитской христологией и исповеданием нетленности плоти Христовой есть, как есть связь между диофизитством и тленничеством. Ведь диофизиты, в их классическом антиохийском изводе, представляют божественную и человеческую природу во Христе каждую саму по себе, не допуская их реального единства. Это значит, что никакого взаимообщения свойств, того, что в греческом богословии называется перихорезисом, между двумя природами Христа не происходит. Отдельная от Божества человеческая плоть Господа остается тленной как плоть обычного человека. В этом и состоит суть того, что принято называть несторианством – Бог отдельно, человек отдельно, лишь бы человечество не смешалось с Божеством.

По александрийскому же, миафизитскому богословию Христос не просто человек, а Бог воплощенный. Сам Бог стал человеком, а значит, Его нельзя сравнивать с обычными людьми. Да, Христос истинный человек, Чье человечество совершенно, поскольку принял Он от Матери нашу природу. Но разница между нами и Им в том, что Господь в Себе соединил человеческую природу с природой божественной. Поэтому, потенциально тленная плоть Христова в соединении с Его Божеством обретает обожения и нетления. Только так могло исполниться пророчество: «плоть Его не видела тления» (Деян.2:31; Пс.15:10). Только так Христос и сейчас может в той же плоти жить вечно и нетленно в царстве Небесном.

Но отнюдь не все миафизиты придерживаются этого, естественного для их христологии мнения. Как греки, игнорируя логику диофизитства, перешли в лагерь александрийцев-нетленников, так и копты с сирийцами проигнорировали логику миафизитства, уйдя в антиохийский лагерь. При всем своем принципиальном антихалкидонизме Коптская и Сирийская Православные Церкви, преодолев внутреннюю богословскую оппозицию, приняли себе криптонесторианскую доктрину тленничества. Поэтому ныне разделение в данном вопросе проходит вовсе не между халкидонитами и нехалкидонитами, а между армянами с греками с одной стороны, и латинянами с коптами и сирийцами с другой.

Вся эта история началась в 518 году, когда новый император Юстин ради единства с папством отверг миафизитский энотикон Зенона и устроил гонения на отвергающих Халкидонский собор. Изгнанные со своих кафедр вместе с другими епископами-нехалкидонитами патриарх Антиохийский Севир (512–518) и епископ Галикарнасский Юлиан бежали в Египет, где и были втянуты в спор о тленности-нетленности тела Христова. Вопрос этот до того в Церкви не поднимался и не имел однозначного решения. Поэтому каждый высказал свое представление, основываясь на тех или иных аргументах. Юлиан, как и следовало миафизиту, высказался в пользу мнения о нетленности. В Севире же миафизит уступил место антиохийцу, из-за чего он выступил за тленность. Это спровоцировало спор между сторонниками того и другого, что в свою очередь довело нехалкидонитов до доктринальных разделений.

Естественно, поскольку вопрос тленности-нетленности был новым, споры об этом перекинулись и к халкидонитам. Папа Римский, как и положено настоящему диофизиту, высказался за тленность, но с ним не согласился император. Преемник Юстина император Юстиниан (527–565) тоже ради единства с Римом в буквальном смысле топил антихалкидонитов в крови, но при этом в богословии сам тяготел к миафизитским воззрениям. Благодаря ему и императрице Феодоре имперская Церковь против воли папства провела ряд криптомиафизитских реформ, что нашло отражение в решениях «Пятого Вселенского», по халкидонитской традиции собора. Он же, Юстиниан, стал главным проводником идеи признания халкидонитами доктрины нетленности. Можно не сомневаться, что греки признали бы нетленность вопреки мнению папства, если бы император не умер.

Со смертью Юстиниана противостать мнению «Петровой кафедры» было некому, и доктрина тленничества была догматизирована в имперской Церкви. И все же греки не были бы греками, если бы не нашлись среди них противники подспудной несторианизации. Пока латиняне веровали в непогрешимость своего папы, греческие «кирилловцы» ломали головы над вопросом – как же сделать так, чтоб отделаться от тленничества, при этом не спровоцировать на доктринальный скандал папу и своих же криптонесториан. Необходимо было совершить богословский кульбит, после которого греко-халкидониты формально признавали бы тленность плоти Христовой, но в реальности исповедовали бы ее нетленность.

Как это возможно? В нормальном смысле никак. Но ведь это греческое богословие, а здесь возможно все! Там, где бессильна логика, на помощь приходит софистика. Решить эту невозможную для нормального человеческого ума задачу взялся все тот же Иоанн Дамаскин, и справился с ней легко и просто! В своем «Точном изложении православной веры», в главе «О тленности и нетлении» преподобный Иоанн дал своим единоверцам «гениальное» объяснение тому, каким образом им нужно исповедовать тленность, если всем понятно, что Христос не тленен. Но об этом богословском «подвиге» Дамаскина речь пойдет уже в следующей главе.

Здесь же остается добавить, что Армянская Церковь предала анафеме не только Севира, но и Юлиана. Хотя до нас не дошло сведений о богословии Галикарнасского епископа, все же и он считается виновником возникновения ереси. Ересь созданная если не самим Юлианом, то его последователями – это учение о нетленности плоти Христовой в силу ее особой, не такой как у всех людей природы. То есть для юлианитов плоть Христова была нетленна не по причине ее единства с Божеством, а сама по себе. Крайней формой не существующего ныне юлинианизма был актистизм, согласно которому плоть Господа представлялась не только нетленной по природе, но и нетварной.